»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»●«««««««««««««««««««««««««««««

DRACO LUCIUS MALFOY, 27 y.o. драко люциус малфой

05.06.1980 ♦ Слизерин'98 ♦ чистокровный волшебник ♦ сотрудник отдела регулирования магических популяций и контроля над ними♦ dane dehaan

»»»»»»»»»»»»»●«««««««««««««

♦ МАГИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ И СПОСОБНОСТИ. магический уровень II, уровень мастерства II. На протяжении долгого времени еще со школьной скамьи практикуется в легилименции и оклюменции. Изначально его учителем был Северус Снейп, занявшийся обучением крестника по просьбе Нарциссы, и, скорее всего, из-за страха за мальчика, еще не понимающего всего ужаса происходящего с ним. На сегодняшний день Драко довольно посредственный легилимент, оклюменция далась ему куда легче, однако, назвать его профессионалом в данных областях магии нельзя. Как следствие довольно длительного заключение в собственном доме и невозможность заниматься чем либо, Драко возобновил тренировки невербальной магии, брошенные им еще на седьмом курсе, когда в приоритете были интересы семьи, а не его собственные. Интересуется переводом древних манускриптов с латыни на английский, хранящихся в домашней библиотеке Малфой - мэнора. Довольно неплохо разбирается в магии древних рун, в школьные годы активно посещал класс нумерологии. За неимением домашных эльфов(благодаря усердным трудам вездесущей Грейнджер) Драко Малфою пришлось какое-то время осваивать элементарные азы бытовой магии, что послужило толчком к поиску и приобретению человеческой рабочей силы. ♦ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ВЗГЛЯДЫ. Драко Малфой в открытую наслаждается провалом законопроекта своего непосредственного начальника Гермионы Грейнджер о свободе и правах домашних эльфов. Относясь к чистокровной семье, где традиции и истории прошлых веков передаются от поколения к поколению, мистер Малфой давно усвоил любовь домашних эльфов к работе и привязанность к семье, где они многие годы и десятилетия проводят, покорно склоняя головы и услужливо работая на благо своего Хозяина. Решение Министерства Магии выстроить дружественные мосты с маггловским правительством приводит чистокровного Малфоя в состояние абсолютной холодной ярости. Пострадавший под напором сумасшедшего Волан-де-Морта, постоянно угнетаемый волевым отцом, учащим его с детских лет нелюбви к грязной крови, он абсолютно согласен с решением прошлых Министров о статусе абсолютной секретности и невозможности дружеских отношений с простыми, лишенными магической силы людьми. Чувствующий себя угнетенным и несправедливо осужденным, Малфой - младший предпочитает твердить об изоляции магглов, уверенный в скором бунте со стороны чистокровной элиты и возможных террактах от лица выживших Пожирателей смерти. Круглосуточный пристальный надзор созданных внезапно ревизоров довольно быстро начал докучать своей дотошностью и лишними вопросами, однако, как приятно видеть неспособность еще такой неопытной Грейнджер справляться со своей работой, от чего серьезные и молчаливые наблюдатели день ото дня посещают кабинет начальницы, доводя последнюю до отчаянья, при этом часто забывая обратить свое внимание на всегда находящегося в статусе "подозреваемый Малфоя. ♦ МЕСТО РОЖДЕНИЯ И ПРОЖИВАНИЯ. Южная Англия, графство Уилтшир, семейное поместье "Малфой мэнор", где проживает по сей день ♦ БЛИЖАЙШИЕ РОДСТВЕННИКИ. Narcissa Druella Malfoy(Black)[Нарцисса Друелла Малфой(Блэк)] - несравненная маман, чистокровная волшебница, окончила слизерин, не работает, придерживается нейтралитета, но если бы ее спросили, она приняла бы сторону мужа Lucius Abraxas Malfoy[Люциус Абраксас Малфой] - строгих правил отец, чистокровный волшебник, окончил Слизерин, числился в попечительском совете Хогвартса, на деле же не проработал и дня, пожиратель смерти Bellatrix Druella Lestrange[Беллатрис Друелла Лестрейндж(Блэк] - тетушка, чистокровная волшебница, окончила Слизерин, фанатично придерживаясь идей Темного Лорда, всю сознательную жизнь проработала на благо Пожирателей смерти, погибла от руки Молли Уизли Andromeda Druella Tonks[Андромеда Друелла Тонкс(Блэк)] -тетушка,  чистокровная волшбница, предательница рода, как ее окрестила родная матушка, после того, как дражайшая дочурка ушла из дома с магглорожденным Тонксом, предпочитая любовь крови, окончила Слизерин, была выжжена из генеалогического древа дома Блэк Severus Tobias Snape[Северус Тобиас Снейп] - названный отец,  полукровный волшебник, Пожиратель Смерти(тайный агент Ордена Феникса), преподаватель зельеварения, погиб в битве за Хогвартс Astoria Malfoy(Greengrass)[Астория Малфой(Гринграсс)]  - жена, чистокровная волшебница, окончила слизерин ♦ ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ. Случайные факты о жизни Драко Малфоя: - Вопреки своей необъятной амбициозности и жажде власти, страдает от постоянного подчинения магглорожденной девице, что стало причиной ярко выраженной агрессии по отношению к тем, чей социальный статус стоит на порядок ниже. в последние месяцы работы, угнетенный дурным настроением не справляющейся со своим проектом Гермионы, постепенно начал замечать за собой страсть к запасам алкоголя в их домашнем погребе, великодушно оставленным ему в личное пользование Министерством Магии. - До омерзительного уверен в том, что он исключителен во всем. Привитые ему с детства идеи Нарциссы о том, что ее сын не может быть посредственностью, Драко впитал в себя еще до того момента, как научился внятно говорить, что привело в последствии к чувствую завышенного собственного достоинства, и неспособности принять то, что на самом деле теперь он всего лишь один из, даже если взять во внимание на самом деле довольно острый и цепкий ум, приумноженный изворотливостью и усидчивостью. - Предпочитая проводить свое свободное время, усовершенствуя и дополняя собственные умения и навыки, Драко Малфой, не имея возможности на текущий день развивать активно свои связи и заводить полезные знакомства, ушел в самообучение и самосовершенствование, отмечая собственные успехи в пабе за стаканом крепкого односолодового. -  Утратив частично власть и влияние своего имени в кругах чистокровной элиты, свято верящей в собственное могущество и власть, Драко нашел в себе те черты характера, которых так не доставало ему десятилетие назад, когда сила духа и крепкая воля могли стать решающими в ночь его личной битвы с самим собой, так позорно проигранной перед лицом великих волшебников его эпохи. Лишенный возможности блистать на возобновившихся балах и званых ужинах, он безропотно принял в себе холодную жестокость, ранее дремлющую под гнетом отцовской воли. -  Завышенные ожидания Люциуса Малфоя, неоправданные надежды о том, что его сын будет таким же как его знаменитый отец и дед - все рухнуло. "Ты такой же, как твоя мать" - как часто короткая фраза резала слух своей сухой жесткой правдой, заставляя Драко снова опускать глаза в пол, ощущая себя не юношей, возложившим на плечи непосильную ношу, но мальчишкой, что снова своими шалостями вывел из себя строгого несгибаемого родителя. - Ноющей незаживающей ни на день язвой сочится маниакальная уязвленность собственного самолюбия от того, как пятнадцать лет назад Гарри Поттер отказал ему в рукопожатии и дружбе, выбирая себе в друзья рыжеволосого неудачника из семьи предателей чистой крови и магглорожденную девчонку с копной непослушных соломенных волос. Порой через чур зацикленный на том, чтобы доказать собственное превосходство,он до сих пор не признает навязчивую увлеченность собственным врагом, отрицая, что часть его достижений на самом деле всего лишь попытки доказать Гарри Поттеру, что он сделал неверный выбор. - Драко Малфой - обладатель тотального контроля над собственным терпением и гордостью. Выслушивая на протяжении длительного времени постоянных насмешки и моральные "оплеухи" окружающих, стоящих выше его самого по социальному и трудовому статусу, он научился ко всему относиться с отрешенностью и пустотой внутри, скапливая все обиды и оскорбления, цепляющие его уже и так потрепанную годами гордость в огромный черный ящик, наполняющий его душу озлобленностью и бессердечной жаждой отомстить. - Красноречие и искусство оратора сыграли для него важную роль в развитии  и прохождении по карьерной лестнице до должности, столь унизительной для Драко Малфоя и желанной для десятка прочих сотрудников отдела - помощник Гермионы Уизли. Всегда умеющий найти нужные слова в важных беседах и конференциях, педантично делающий свою работу исключительно хорошо, он стал незаменимым в делах связанных с важными переговорами и дипломатическими встречами между отделами и их главами.  - Всегда накрахмаленные рубашки, аккуратно выглаженные и отутюженные брюки, волосы уложены по последней моде с легким отблеском геля - Драко Люциус Малфой лучезарно улыбается одной из своих идеальных улыбок, проходя по коридорам Министерства Магии и пожимает руки сильнейшим мира сего, не оставляя дающие свои плоды попытки выбраться из трясины подозрений и отрешенности в отношении людей, чье влияние и веское слово имеют власть над судьбой Малфоев. Он не проявляет слабости на людях, предпочитая любезные беседы о вещах, не требующих решений, приглашения на матчи по квиддичу/в дорогие заведения Англии, где высокие спинки раритетных стульев времен Генриха VII отделаны золотой огранкой и вульгарно кричат в лицо гостям о своей цене - попытки вернуть себе доверие и хорошее отношение людей, что видя улыбающееся красиво лицо и хорошее располагающее настроение готовы закрыть глаза на прошлое, покрытое пылью девяти прожитых лет в мире. - Вплетенные в костный мозг высокомерие и честолюбие порой приходится втаптывать в мягкую почву чернозема, дабы скрыть в глазах снисходительность и насмешку, что часто проскальзывают на безэмоциональном на первый взгляд лице, наводя темную тучу недоверия в глазах людей, праведно верующих в то, что они превосходят Драко Малфоя по причине чистых мыслей и незапятнанного дурными намерениями прошлого. Каждый считает своим долгом порой напомнить себе и окружающим о том, что даже спустя десятилетия после Великой Победы, он все равно останется бывшим Пожирателем Смерти, когда-то наставившим древко волшебной палочки в сторону Альбуса Дамблдора. И никому невдомек, что быть может, на самом деле, Драко шел на тропу войны не для реализации собственных убеждений и целей, но чтобы обеспечить хотя бы временную защиту и жизнь для своей семьи. // Молодая волшебница лучезарно улыбается ему с картонной карточки, красиво обработанной в фиолетовых и золотых оттенках, по углам испачканной отпечатками липкого молочного шоколада, оставленного пальцами Драко Малфоя, смотрящего пустым, ничего не выражающим взглядом на выведенную аккуратным шрифтом надпись внизу : «Гермиона Уизли – героиня второй магической войны, обладательница ордена Мерлина первой степени». Проходит секунда, еще одна, и копна непослушных каштановых волос исчезает за границами красивой нарисованной волшебными красками рамки, оставляя его один на один с собственными меланхоличными мыслями и пустотой, разливающейся в груди замогильной сыростью и одиночеством. – Знали бы они, какая ты на самом деле, героиня чертовой войны – одно солодовый виски обжигает мягким пламенем слизистую атрофированной гортани, распадаясь теплым покалыванием играющего в крови алкоголя по нервным клеткам, от чего дорогой стакан old fashion опускается на деревянную поверхность широкого дубового стола чуть резче, чем положено. Люциус Малфой, покоящийся под плотным широким пластом дорогого белого камня, тихо покашливает из своей широкой картины, оформленной в красивую золотую рамку с витиеватым узором, смотря на сына переполненным омерзения и презрения взглядом. Он повторяет как мантру «Ты такой же, как твоя мать. Мой личный позор и единственное провальное вложение» и исчезает из картины, убегая прочь от сына, неспособного на деяния, достойные его великого отца. Стеклянный граненый стакан, поблескивая в тусклом желтоватом свете единственной зажжённой свечи, разбивается об пустующее полотно  с оглушительным звоном, распадаясь на сотни маленьких блестящих осколков по дорогому алому ковру, разнося резкий аромат алкоголя по замкнутой комнате с плотно зашторенными окнами  – Пошел ты к черту, Люциус Малфой! Ты закончил свою жизнь, гния в Азкабане, когда она нуждалась в тебе, когда мы нуждались в тебе!  Не смей осуждать меня– Драко надрывает воспаленные связки, все еще не оставляя попыток доказать своему отцу собственную состоятельность и самодостаточность, когда на самом деле уже нет нужды что либо доказывать. Люциус Малфой давно мертв. Белый мрамор надгробного камня покрылся темно-зеленой губкой мха, обрастающего  могильные плиты тех, чьи родственники  не спешат ступить на мягкий грунт  могилы, чтобы отдать дань умершему, оставив ароматный букет белых лилий, как символ скорби. Они были вдвоем в тот день, когда Люциус Абраксас Малфой остался только в сухой надписи, выведенной золотым текстом  на могильной плите, оповещающей любопытных о дате рождения и смерти. Ни красивой цитаты, ни слов скорби, что обычно любящие родственники оставляют как вечную память. Нарцисса скорбела по-своему, засаживая свой личный сад новым сортами лилий, паразитирующих словно саранча, выедая алые пятна редеющих розовых кустов. Но никто не спешил ступить на территорию семейного склепа, дабы отдать дань памяти тому, чьи действия и поступки были направлены во благо семейного капитала и усиления власти, но не для семьи, не для жены или сына. Астория стоит в начале длинного мрачного коридора, увешенного портретами почивших родственников, гордо носящих фамилию Малфой, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Еще не утвердившаяся в новой для себя роли хозяйки огромного по своим габаритам и потребностям дома, юная и неопытная в семейном деле, она знает о губительном пристрастии своего мужа к крепким напиткам, но пока еще не имеет твердой власти для того, чтобы заставить его выйти из состояния меланхолии.  Они принадлежат друг другу в тяжелое время отчужденности и вынужденного одиночества, когда весь мир кричит в лицо о том, что семье Малфой и им подобным не место в обществе. Заголовки газет гласят о том, что все имущество семьи Малфой, исключая родовое поместье было арестовано и взято под замок, а сама семья носит на своих плечах клеймо «Подозрительные». Мягкий по своей сути вердикт Верховного суда, по окончанию Магической Войны, наводил на Драко Малфоя меланхолию. Он говорил Нарциссе о том, что лучше сидеть под стражей бездушных дементоров в Азкабане, имея прочный и уверенный статус осужденного, нежели таиться в тени собственного запустевшего пыльного дома, зная, что ему не рады на улицах оживленного Лондона. Он чувствовал себя обездоленным и ненужным, проводя долгие одинокие дни в темноте собственного дома, ставшего только тенью от того мэнора, чье величие ранее приводило людей в восторг, покалывая завистью в душах приглашенных гостей. Огромные бальные залы с когда-то натертыми до блеска паркетными полами теперь стоят пустыми, покрытые слоем пыли и клеенкой, не освещаемые солнечным светом, отбивающимся рикошетом от плотных изумрудных гардин из дорогого бархата, когда-то выглядевшего богато.

»»»»»»»»»»»»»●«««««««««««««

♦ СВЯЗЬ С ВАМИ.       449533911 ♦ ПРОБНЫЙ ПОСТ.       постхогвартс, гарри поттер Время — это мираж, оно сокращается в минуты счастья и растягивается в часы cтраданий.[c] Узкие давно не видавшие тряпку окна соседнего дома пестрят развешенными по белой полосе прочной нитки вещами разной масти и размера, ведь  больше нет возможности сушить где-либо, за пределами шумящей площади, да и стоит ли, когда раскаленное аномальное лето светит оранжевым диском адского пекла, испаряя любую живительную воду; где дети злые, из семей куда более состоятельных тыкая маленькими пальчиками на квартиру иного ребенка, смеются с озлобленностью маленьких волчат, потому что он не имеет возможности бегать рядом с ними, щеголяя новыми шортиками из ткани красивой. Да только жмется к пыльными янтарным шторам, когда-то, быть может, имеющим цвет насыщенный алый, и смотрит украдкой на веселящихся недругов с завистью детской, печальной. Прохожие склоняют голову под ударом горячей волны, не щадящей ни малого, ни взрослого, ибо лето находит градом внезапным, болезненным. Англичане не свыклись с иной погодой, когда раньше июнь разливался реками прохлады дождливой и все головы крыли под плотными натянутыми тканями зонтов. Магия сделала свое грязное дело, разливая ядовитые пары послевкусия по просторам безмерным острова, лишенного возможности защищаться от отголосков кровавой бойни. Те, чьи жилы лишены пыльцы волшебной, не знают, и вряд ли смогут прочувствовать на себе силу нещадную от недавних событий, которые теперь уже лежат руинами воспоминаний и болезненного восстановления для мира, скрытого от глаз миллион разноцветных завесой мягкой неизвестности. Но магия не имеет границ, ее не удержишь кованными железными проволоками, как драконов смертоносных. Магия своевольная, она проникает сквозь щели домов, врывается сухими потоками ветра и сквозняка в окна и полосы прогнивших деревянных досок, а после уходит молчаливой подругой, вплетаясь в вены спавшиеся того, кто готов принять ее силу. И он готов, тот мальчик, что сидит распластанным телом безвольным в мягких обрывках старого кресла с выгоревшей обивкой некогда дорогого, серого бархата, и сам не знает о собственной силе, что пульсирует алкогольной волной недовольства, во вздувшихся сосудах на крепкой шее еще не мужской, но уже намекающей своими контурами ловкого творца о могуществе и власти над собой его, не окрепшего от бьющего в сердце горя, сотрясающего болезненными ударами трезвеющий порой рассудок. Трезвости и ясности ума юного хватает разорванными моментами на то лишь, дабы вставая, не упасть лицом, обросшим плотным рядом щетины в разбитые стекла, что опавшими листьями затухших воспоминаний покоятся на грязном, почти черном от гадостных останков его буйства ковре, холодными безмолвными друзьями, бывшими ранее бутылками дешевенького пойла. Ибо не имеет Кикимер силы и власти над своим [не]любимым хозяином, чтобы пытаться убраться полноценно в обители павшего бойца, который кричит голосом подбитого ястреба, проклиная домовика старого не краше, нежели Вальбурга Блэк, когда ярость нарастала в ее пышной груди цветом ярким. Перебираясь ватными ногами по очищенными молчаливым эльфом участкам, он медленно крадется шаткой походкой не трезвого человека, кончиками огрубевших пальцев касаясь угрюмых стен, что покрыты старыми обоями, эпохи цветущих когда-то ранее Блэков. Медленно ступает по мрачному дому в сторону яркого пятна двери, через стекла которой проникает холодный свет блеклых уличных фонарей, которые мягкостью своей манят потерянного в горе и пьянстве мотылька. Он снова бредет по пустынным улочкам, отдыхающим от знойного лета, и не замечает вокруг удивленных взглядов иных прохожих, еще не успевших спрятаться под прочными стенами своего дома. Гарри Поттеру все равно, что будет, коли он не перестанет поглощать литры ядовитого пойла, потому что Гарри Поттеру уже все равно, как смотрит на него мир, своими огромными озлобленными глазами живого человечества. Потому как людям всегда нужна пища, чтобы распространять белесой дымкой вечного тумана истории о мальчике, который не смог справиться со своими эмоциями. И пусть снова пишут в газетенках истории о том, что псих, и вовсе не герой, он давно привык быть причиной денежных наград Риты Скитер, не перестающей снова и снова прописывать строки длинные об истории не оконченной мальчика, ушедшего молча из мира яркого. Стопки нетронутых еженедельников покоятся на антикварном столике в прихожей, ведь древний дворецкий-домовик неизменно обновляет корреспонденцию своего юного недруга, в душе лелея надежду на то, что последняя вряд ли станет нужной и востребованной для увядающего юна. Старый дьявол только пускает ядовитые речи своей хозяйке, искреннее веря, что вскоре они останутся вдвоем, ибо грязнокровная девчонка тоже не сможет долго тянуть с жизнью, проводя дни и ночи в монотонном зубреже, не замечая даже, что часами перечитывает одну и ту же строку, на самом деле думая об ином.  Мелодичный звон монет разлетается по бакалейному магазину, пробуждая от дремоты юную торговку, чье лицо завесой плотной из медовых волосы прикрыто. Он смотрит на нее своими потухшими изумрудами, в красной окантовке воспаленных век и кивает в знак приветствия, ибо она знает наперед – как обычно. Молча протягивает желаемую тару, скрытую под коричневой бумагой бесплатного пакета и снова оседает на колченогий табурет, досматривать свои грезы, или, быть может раздумывать над участью молодого алкоголика, чье лицо осело под гнетом домашнего мрака и отсутствия свежего воздуха. Он приходит к ней день ото дня, порой исчезая на долгие ночи недель, а после снова возвращается, обращая свое лицо, что опадает все ниже и тухнет зеленым оттенком болезни. И откуда же знать ей, что в самом деле он не пьянь из мелких витиеватых улиц туманного Альбиона, но герой, который пал духом, ибо психика его как кора древнего дуба, покрылась трещинами как паутиной блеклой и разлетелись щепки по вздутому, отекшему сознанию. Он таким древним и многим привычным способом просто прячет больной рассудок от игл настоящего, реального, чтобы не сломаться полностью, когда не будет ни одной возможности верить в спасение. (мальчик когда-то начнет верить.) Бредет по старой дороге через пустынный широкий парк, шаркая ногами длинными о раскаленный, издающий пыльные пары асфальт, и опрокидывает в разъеденное горло  новую порцию успокоения. Смотрит, но не видит перед собой ни будущего, ни возможностей, но верит на самом деле, что когда-то его жизнь прояснится. И знает о том, что, в самом деле, не один, что есть другие, такие же потерянные пока еще, для мира,  разваленного на руины, но ведь все происходящее не конец, но начало чего-то нового, свежего, когда имеют право выстраивать реальность по собственным чертежам, не боясь, что постройки будут развалены. И в голове Гарри Поттера светлеет мысль о том, что может быть, если испытать судьбу на прочность, перестав тлеть в прочной дымовой завесе собственного горя, но начать, в самом деле, делать что-то, чтобы изменить. Чтобы построить мир такой, каким хочет видеть его он сам, победитель. Но все это уже завтра, когда из головы уйдут пары желтоватой жидкости, которая расправляет крылья в груди сильной птицей - фениксом, что шепчет ему о подвигах не лестных, когда падает в яму выгребную отбросов общества, о коих сочиняют притчи не лестные. (и ему все равно.) Во взлохмаченной не мытой голове пустота, об которую эхом разбиваются возгласы. По мрачной комнате, с зашторенными окнами разлетается мужской не трезвый храп, красочно рассказывающий о длительном, не прекращающемся кутеже обладателя. Но сознание упорно пытается сообщить, что он уже не один в комнате, которая неделями знала только одного обладателя.  Он ощущает чье-то присутствие скорее интуитивно, стараясь под гнетом головной боли и похмелья открыть один глаз. Но видит лишь расплывчатую картинку тонкой изломленной фигуры, и тянет дрожащую руку к диванному столику, чтобы водрузить на свой нос круглые очки, несущие на себе воспоминания еще из не сладкого детства. – Гермиона – хрип осипшего голоса расползается по гостиной пониманием того, как глубоко пал в неделях одиночества, когда отказался принять к себе тех, чьи сердца обливаются кровью и болью за него, за неблагодарного и тонущего в сострадании к самому себе. Руки внезапно сами по себе тянутся к ней, к такой маленькой, тонкой, но всегда прочной, словно не пробиваемый панцирь броненосца, потому что Гермиона – вечная опора, его крепость и отдушина, такая теплая, родная, живая, будто бы недостающая половина его самого. – Прости меня, я не имел права бросить тебя одну, в такой ужасный момент нашей жизни – тело чувствует прикосновение не женщины, но сестры, подруги, вечной соратницы и боевого товарища. Мысли крутятся в голове шестеренками забытых в потоках выпивки воспоминаний о счастье, радости, о днях, когда они шли рука об руку, клянясь друг другу в верности, в дружбе и в том, что не позволят друг другу упасть духом, если сумеют пережить войну. А стыд расползается по опьяненным венам горячей волной, от которой глаза чувствуют горячий жар подходящих слез. И он не сумел сдержать слово. Но все еще может подарить ей новое будущее, где каждый будет по камушку_кирпичу выстраивать свои собственные реальности, не оборачиваясь с опаской вороватой назад, будто бы ожидая, что на горизонте выплывет отвратительным шрамом черная метка, змеиной пастью пожирая их свежее счастье.